Между похотью и любовью - Виктория Вайс

— Он не захотел жить там.

— Значит это любовь…

Тереза смущённо кивнула.

— Может даже, что-то большее.

Из дверей полицейского участка вышли Дима и Стас.

— Ну что? — спросила Наталья Андреевна.

— Ничего хорошего, — начал Дима, — следователя заклинило на том, что во всём может быть виновата Светлана Владимировна. Раз пропала, значит есть, что скрывать. Участковый сейчас опрашивает соседей.

— Мы едем к Леночке? — перебила его Наталья Андреевна.

— Конечно. Садитесь в машину.

Больница, в которую отвезли Лену, оказалась классическим образцом, сохранившимся со времён советской карательной психиатрии: обшарпанные стены, ржавые решётки на окнах, вытоптанный горбатый линолеум на полу в коридорах и огромные скрипучие двери, выкрашенные десятым слоем белой краски. Персонал был под стать окружающему антуражу. Главврач лично встретил посетителей в холле и отвёл в свой кабинет, всю дорогу он пытался громко разговаривать, заглушая то и дело доносящиеся из-за закрытых дверей крики.

— К сожалению, я не смогу организовать вам встречу. Ни сегодня, ни завтра, — сказал он, усаживаясь в своё кресло, и перелистывая страницы медицинской карты, разложенной на столе, — пациентка оказалась проблемная, и сейчас, после внушительной дозы успокоительного, она спит. Скажу одно — в ближайшее время вы не сможете забрать её домой. Первый осмотр показал, что пациентке противопоказано пребывание среди людей. Немотивированная агрессия, постоянные панические атаки и суицидальные позывы делают невозможным это.

— Как же так, — произнесла Наталья Андреевна, — ведь не было никаких предпосылок. Леночка была нормальной, адекватной женщиной. Работа, дом, сын. Как так могло случиться, что у неё помутился рассудок?

— Как сказал классик, мозг — орган мало изученный, и в какой момент он перестаёт функционировать, никто не знает и не понимает как и почему. Наша задача обезопасить и самого пациента и окружающих. Поэтому она будет здесь. Возможно очень долго. Смиритесь с этим.

— И нет никаких шансов?

— Пока никаких. Будем ждать.

Никогда ещё Стас не чувствовал себя так противоречиво. С одной стороны он был в ужасе от случившегося, но с другой стороны, был рад, что всё произошло именно так, и теперь никто ничего не узнает, а если и узнает, то это можно будет списать на шизофренический бред матери. И сейчас ему больше всего хотелось побыть наедине с собой, подумать как жить дальше. Его беспокоило, что скорее всего бабушка переедет к нему, хуже если ему придётся перебраться к бабушке. В любом случае, нарушится его привычный образ жизни. Может это и хорошо? Он сможет забыть о том ужасе, который с ним приключился.

— Спасибо вам за помощь, — сказал он, остановившись у подъезда, — я пойду домой.

— Давай ещё раз позвоним бабушке, — предложила Наталья Андреевна.

— Давайте, — согласился Стас, и набрал её номер.

Из открытого окна на третьем этаже донёсся звук рингтона, который он недавно установил на её телефон.

— Бабушка дома, — радостно крикнул он, и побежал вверх по лестнице.

— Слава тебе, Господи, — прошептала Наталья Андреевна, и неумело перекрестилась, — можно и по домам.

Они уже садились в машину, когда раздался душераздирающий крик Стаса…

Дима, перепрыгивая через ступеньки понёсся вверх. Терезе пришлось замедлить шаг, и придерживать Наталью Андреевну за руку. Дверь квартиры была открыта. На полу сидел Стас, и обхватив голову руками, раскачивался из стороны в сторону. Дима присел рядом, и обхватил мальчика за плечи, остановив тем самым его методичные движения.

— Что случилось? — громко спросил он.

— Там… Она…, — не поднимая головы прохрипел Стас.

Дима встал, и сделав нерешительный шаг, заглянул на кухню. На полу, в невообразимой позе, лежала Светлана Владимировна, её лицо было синим, опухшие кисти рук вывернуты, а из-под задравшейся юбки выглядывали старческие ноги, покрытые вздувшимися венами. Тело лежало в огромной, почти высохшей луже, источавшей отвратительный запах, на краю которой сидел целый рой жирных зелёных мух, одна из которых вдруг сорвалась с места, и описав круг, влетела в открытый рот Светланы Владимировны. Дима отшатнулся назад, и согнувшись пополам вырвал прямо себе под ноги.

— Не ходите туда, — вытирая губы, сказал он, захлопывая кухонную дверь, — нужно звонить в полицию.

— Что там? Она жива? — пытаясь вырваться из его объятий, кричала Наталья Андреевна.

— Нет, — ответил Дима.

Эксперт долго топтался вокруг тела, брал пробы, фотографировал, что-то записывал в блокнот.

— Я предполагаю, что смерть наступила от инсульта ориентировочно в час ночи. Признаков насилия нет, но после тщательного осмотра, скажу точно. Я забираю тело. Можете продолжать работать.

— Спасибо, лейтенант, — сказал следователь, — жду с докладом.

Когда санитары вынесли труп, он прикрывая нос рукой, прошёлся по кухне, поднял с поля силиконовый член, и положил его на стол, рядом с остальными загадочными предметами. После этого подошёл к Стасу.

— Молодой человек, вы можете мне сказать, что это за предметы лежат на столе, и кому они принадлежат?

— Я не знаю, что это такое, — всхлипывая произнёс он, хотя прекрасно знал, что это и чьё. Ему было одновременно и стыдно и противно…

Ближе к вечеру квартира опустела, наконец, разошлись следователи, понятые, медики и криминалисты, и вокруг повисла звенящая тишина. В углу дивана, свернувшись калачиком спал Стас, рядом неподвижно сидели Дима, Тереза и Наталья Андреевна.

— И что теперь с ним делать? — спросила шёпотом последняя.

— Нужно сообщить его отцу, — предложить Тереза.

— Они же с Леночкой всё время вдвоём жили. Вы, что знаете Андрея? Знаете где его искать?

— Знаем, — вздохнул Дима.

— Позвони ему, — сказала Тереза, — если не сможет приехать, я готова отвезти Стаса к нему. Было бы хорошо, чтобы он познакомился с отцом и пожил у него, пока Лену выпишут.

— А если её не выпишут?

— Ну ведь это же его сын, он не может его бросить.

— Бросил уже однажды, — грустно констатировал Дима.

— Как бы то ни было, позвони ему прямо сейчас.

— Хорошо, — согласился он, и вышел из комнаты.

Андрей долго не брал трубку.

— Привет, бродяга, — произнёс Дима, дождавшись, наконец, ответа.

— Привет, — удивлённо ответил Андрей, — давненько я тебя не слышал.

— Не то слово. Лет десять, наверное.

— Случилось что-то?

— Просто так не звонил бы, — Дима собрался с силами, чтобы начать, — беда, одним словом…